Эндана - Страница 77

Девушка вела свой рассказ тихим шепотом, словно через силу. Леон сидел рядом и гладил ее по голове, как маленького ребенка. А бывалые воины, потерянно смотрели на своего короля. И Траес не сводил с него своего горящего взгляда, уж что угодно, но только не любовь к жрецам этот парень всегда носил в своей душе. Проведя бессонную ночь, Тиар пришел к важному для себя решению, на осуществление которого ему потребуется время, силы и поддержка друзей. И теперь он хотел поговорить со своим побратимом.

Некоторое время они просто молча ехали рядом, а потом Тиар сказал, — Эта напасть, Леон, расползается из моего дворца. Зло прикрывается моим именем, а я не могу обнаружить его истоки. Все, что я пытаюсь сделать для защиты своего народа, оборачивается против меня.

Он выругался и мрачно признался, — Я бреду в потемках.

Леон в ответ посмотрел на правителя и тихо сказал, — Ненависть и жажда мести застилает твои глаза.

Эти слова, прозвучавшие из уст такого юного существа, были настолько неожиданны, что Тиар даже остановился.

На мгновение ему показалось, что этот мальчик намного взрослее и мудрее, чем кажется, с первого взгляда, и он решился, — Помоги мне. Помоги отыскать предателя! Кто- то из ее слуг находиться рядом со мной и сеет смуту в государстве. Не только через Гиблое озеро проникает к нам вся эта дрянь. А ты умеешь чувствовать их через личины.

— Умею, — эхом откликнулся юноша и задумался.

— Я не смогу долго оставаться рядом с тобой, Тиар. Меня ждут дома. Но я постараюсь помочь тебе, если смогу, — и он улыбнулся.

Тиар облегченно вздохнул. До сих пор он и сам не знал, что для него было так важно получить согласие этого юноши.

Глава 26

Город встретил своего правителя с радостью: толпы горожан теснились вдоль улиц, восторженно кричали и закидывали воинов цветами. Она замолкали только тогда, когда мимо проезжал самый последний всадник, еще совсем юный молодой человек. За его спиной испугано жалась миловидная девушка. Казалось, жители еще не решили для себя кто этот чужеземец: посланец богов или сын демонов. И кто знает, до чего додумались бы горожане, если бы не известная своей слабостью к мужскому полу хохотушка Тида, торговка молоком.

Она долго и жадно рассматривала проезжающих мимо воинов, и когда чужеземец поравнялся с ней, шумно вздохнула и произнесла, — Такой красавчик, и такой молоденький!

И столько было в голосе искреннего огорчения, что окружавшие ее люди заулыбались, а стоявшая рядом почтенная хозяйка трактира прогудела густым басом, — Да ты не оглядывайся на возраст, Тида. Молоденький то он молоденький, но больше никто за своей спиной девах не везет. Может его на вас обеих хватит!

— Тьфу, на тебя! — рассердилась любвеобильная торговка, а волна веселого смеха уже расходилась в стороны.

И когда в ответ на шутку трактирщицы юноша лукаво усмехнулся и послал обеим женщинам воздушный поцелуй, город принял его как своего. Со всех сторон посыпались прибаутки, советы и благодушные пожелания. И если кто- то и был в толпе из недругов мальчишки, то их голоса потонули в гуле приветствия.

Странное впечатление произвела на Ее Высочество столица — Бринли, она не походила ни на легкие резные города Энданы, ни на пестрые мозаичные — Варнабы.

Мрачный серый город, полный узких извилистых улочек, расположился на высоком холме. Его дома больше напоминали маленькие крепости: крепкие, обитые железом двери, высокие стены, узкие окна- бойницы.

И даже редкие статуи, что украшали крыши, заставляли чаще задумываться о смерти, чем о жизни: зубастые крылатые чудища щерили пасти на проезжающих мимо всадников, суровые воины поднимали мечи на непрошенных гостей. И сами статуи были выполнены не из белого мрамора или известняка, а из темной тяжелой бронзы.

— Весело тут у вас, — пробормотала Леа сама себе под нос, но Траес расслышал и усмехнулся.

— Привыкнешь! Ты еще фресок в наших замках и храмах не видел!

— Ну почему не видел, а у Марка?

Леа вспомнила, светлую легкую живопись в жилище друга.

— Ну, ты хватил! У Марка! Да он на все государство известен тем, что во всем потакает своей супруге, а она терпеть не может всех этих чудищ и батальных сцен! Так что он сразу после свадьбы созвал живописцев и полностью переделал все покои. Чем кстати вызвал большое недовольство у верховного жреца Избранного брата Масгена. Правда, Марк?

Тот только неопределенно пожал плечами и ничего не ответил.

А Траес тем временем не унимался, — А еще ходят слухи, что двух птичек, целующихся среди цветов шиповника, он нарисовал лично!

Леа вспомнила этот рисунок и подавила смешок. То- то ей показалось, что вид у них взъерошенный и сердитый, словно они драться собрались!

Она недоверчиво посмотрела на Марка, и тот снизошел до пояснения, — Игерна носила под сердцем сына.

Как будто это было самым лучшим объяснением.

Траес весело оскалил зубы и подмигнул принцессе, — Не женись Леон, а то станешь на него похожим.

— Ты просто завидуешь! — рассмеялась принцесса, а Траес в ответ запел веселую песню о храбром воине, который очень хотел, но никак не мог выбрать себе жену.

Леону отвели покои рядом с королем.

Тиар пожелал, чтобы его новый телохранитель всегда был рядом. Ему нравились рассказы чужеземца о далеких странах. О том неведомом светлом мире, что скрывал от них непроходимый горный хребет. Когда все дневные дела были завершены или отложены до утра, в небольшой зале, примыкающей к спальне его величества, собирались близкие друзья короля. И когда Тиар просил чужеземца рассказать о других народах, затихала громкая речь, и суровые мужи становились похожими на маленьких детей, у них так же светились от восторга глаза.